Отшумевшие тревоги
Толщей лет отдалены...
Ваши первые дороги
Начинаются с войны.
Дождалась мамаша сына,
Наступил победный час!..
Вы, дошедший до Берлина,
Нынче вот он, среди нас.
Жизнерадостный, веселый,
Что и годы! Хоть бы хны! -
Словно не было тяжелой,
Изнурительной войны.
Нет достойнее мужчины,
Вам унынье не к лицу,
Благородные седины -
Украшенье молодцу.
Мы и впредь желаем рьяно
Вам душою не стареть
И, считаясь ветераном,
Только больше молодеть!

Мы родились, когда все было в прошлом,
Победе нашей не один десяток лет,
Но как нам близко то, что уже в прошлом.
Дай Бог вам, ветераны, долгих лет!
И каждый год душа болит, рыдает,
Когда нам память выдает слова.
Дух праздника в воздухе витает,
А на глазах печали пелена.
Спасибо вам, что мы войны не знали,
Что мы не слышим шума страшных лет,
Что вы нам жизнь своею жизнью дали!
Дай Бог вам, ветераны, долгих лет!
Пусть помнят все про подвиг вашей жизни,
Пусть люди помнят ваши имена.
И пусть умолкнут войны, что есть в мире
В тот день, когда черемуха цвела.
Да, - это праздник вашей седины,
Вы пережили много бед.
Поклон нижайший, до самой земли,
Дай Бог вам, ветераны, долгих лет!

Пусть будет навеки для Вас этот праздник,
Хоть с грустью от боли утрат и потерь,
Но светлый и радостный счастья посланник,
К надежде и вере заветная дверь.
Честней нет победы, чем Ваша победа,
Нет в мире дороже и лучше побед.
Ценней нет заслуги, мудрей нет завета,
Чем тот, что Вы дали потомкам вовек.
Пусть мужество Ваше нам будет примером.
Да станет победа нам вечным огнём.
Вы были далеких времён пионерам,
Мы Вашу отвагу как флаг пронесём.
Здоровья хотелось бы нам пожелать Вам,
И бодрости в трудный наш век перемен.
Пусть внуки подарят, что могут отдать Вам,
И мудрости жизни получат взамен.
Да будет для Вас этот праздник прекрасный,
Днём юности, мира, добра, красоты.
Пусть светится разум в глазах Ваших ясных,
Пусть сбудутся Вашего мая мечты!

1941 – 1945
Что мы знаем о войне?! – Немного…
По рассказам бабушек и мам
Знаем, что надежда и тревога
Об руку ходили по домам.

Слухи зависали, как знамена.
Дымом застилался горизонт.
Многоверстный и многоименный
Жаждал крови ненасытный фронт.

А из тыла за волной волна
Шла латать верховные промашки:
Всасывала мальчиков война –
И выплевывала мертвые бумажки.

Каждый шаг – к победе ли, к беде, –
Сводки измеряли расстояньем.
Даже самый распобедный день
Был кому-то вечным расставаньем.

Годы возвращающий экран,
Очевидцев честные романы –
Все равно останутся обманом:
Ссадины не заменяют ран.

Только изредка за толщей дней
Вдруг всплеснёт сирены голос лютый,
Замирая криками детей –
И застынет сердце на минуту…
Михаил Галин


22 июня

Дыма черная десница
Распростерлась над землей,
На полях горит пшеница,
Разъярив июньский зной,

Суетливо птицы кружат
Над расстрелянным селом,
Будто панихиду служат,
На восход крестясь крылом,

Едкий дух застывшей боли,
Сон кошмарный, - нынче быль,
Жаждет свежей русской крови
Змей стальной, утюжа пыль,

Сбиты главы у собора,
В грозном, приторном чаду
Древний Спас взирает скорбно
На тевтонскую орду,
Страшной карой за безверье
Русским новая война,
Выпить чашу искупленья,
У которой нету дна,
Гарью горизонт замаран,
До победы путь далек,
Сатанинская армада,
Выполнять веленье ада
Марширует на восток.
Сергей Байбара


Вечный огонь

Вечный огонь. Александровский сад.
Вечная память героям.
Кто же он был, неизвестный солдат,
Чтимый Великой страною.

Может, он был, еще юный курсант,
Или простой ополченец.
Может, убит потому, что не встал
Перед врагом на колени.

Может, в атаку он шел в полный рост,
Пуля в излете достала.
Или он был неизвестный матрос,
Тот, что погиб у штурвала.

Может, был летчик, а может танкист;
Это сегодня не важно.
Мы никогда не прочтем этот лист,
Тот треугольник бумажный.

Вечный огонь. Александровский сад.
Памятник тысячам жизней.
Вечный огонь, это память солдат,
Честно служивших отчизне.
Юрий Шмидт


В траншее

Как страшно! А встанешь если – ещё страшнее.
Все, кроме меня бегут, я один в траншее.
Осколки и пули слетелись к остаткам роты,
Как мухи на мёд. А я…, я лежу чего-то.

Ребята бегут, потому что они солдаты,
А не оттого, что старлей их ругает матом,
Стращая зачем-то, что сзади заградотряды.
Ура! – и всё! Мне как-нибудь тоже надо.

Им ветер в спину, пыль перед глазами кружит,
Не видно врагов, но тем-то ещё и хуже.
А взрывы сместились дальше и чуть правее,
И можно бы вроде, но я всё лежу в траншее.

До немцев отсюда не больше, чем метров двести,
Минута-две – и друзья уже там, на месте,
Где лица смешались, пули, штыки, лопаты…
А я всё лежу, простите меня, ребята.

Чуть-чуть бы ещё, и мы бы не отступили.
Кому повезло, вернулись – в крови и пыли.
Ни грамма упрёка в глазах их – мол, ты-то, ты-то…
Ещё и укрыли – положено так убитых.
Цветков Леонид